Ты никогда не обращал внимания, что мы живём в удивительном мире?.. (с) Макс Фрай
И во мне наступает та тишина, какую
Знают ёлочные игрушки в разгаре мая,
Что в газетных листах, в которые их пакуют,
Поворочавшись, от ненужности засыпают.
Кто-то даже о боли может писать красиво,
Я могу лишь молчать, поскольку уже не помню -
Имя чьё выделялось в сердце моём курсивом?
Кто кормил мою душу зёрнами слов с ладони?
Даже буквы друг к дружке жмутся в моих блокнотах,
Даже пальцы немеют (о языке нет речи).
Я не жду ничего - такое уж время года,
Выхожу на крыльцо, зная, что никого не встречу.
Тишина обернётся снегом, почти бесшумно
Соскользнёт на меня лавиной с двускатной крыши.
Я шепчу "Всё проходит", сжав ободок латунный -
И не слышу себя. Не слышу себя. Не слышу.
Знают ёлочные игрушки в разгаре мая,
Что в газетных листах, в которые их пакуют,
Поворочавшись, от ненужности засыпают.
Кто-то даже о боли может писать красиво,
Я могу лишь молчать, поскольку уже не помню -
Имя чьё выделялось в сердце моём курсивом?
Кто кормил мою душу зёрнами слов с ладони?
Даже буквы друг к дружке жмутся в моих блокнотах,
Даже пальцы немеют (о языке нет речи).
Я не жду ничего - такое уж время года,
Выхожу на крыльцо, зная, что никого не встречу.
Тишина обернётся снегом, почти бесшумно
Соскользнёт на меня лавиной с двускатной крыши.
Я шепчу "Всё проходит", сжав ободок латунный -
И не слышу себя. Не слышу себя. Не слышу.
Оглушив, но при этом втащит на крышу мiра.
И оттуда ты ясно видишь - пока двурукой
Блекнет в дымке фигура Тюра у ног Фенрира.
А потом кто-то эту сцену опишет в сагах,
Как один добровольно отдал часть себя другому,
Ну а ты будешь сильной, с той крыши не сделав шага,
И пытаясь дать имя стоящему в горле кому.
Получасом сна меньше, ну да и пёс с ними.
Ты... ты... Блииин. Это действительно круто. Спасибо. И теперь - окончательно доброй ночи)